— Ну ты не даёшь!

Это даже после того, как Пасхальный Кролик оказался враньём. Даже после Санта-Клауса, Зубной Феи, святого Кристофера, ньютоновой физики и атомной модели Нильса Бора, этот глупый-преглупый малыш по-прежнему верил мамочке.

— Я не чета начитанным девушкам.

Если бы я был хотя бы чуточку глупее, я большего бы добился в этой жизни. Но, блин…

— У меня к ней любовь дружеская, а не та, что с прицелом на секс.

Ангела Меркель уже кажется ангелом…

Это не я уродина, а ты — кривое зеркало.

— А теперь посмотри в зеркало и подумай: кто из вас дурак.

— Не надо мне говорить, что мне не надо говорить.

— Это настолько понятно, что не понятно, как может быть не понятно!

Солнце мое — взгляни на меня,
Моя ладонь превратилась в кулак,
И если есть порох — дай огня.
Вот так…

— Палку бросил и бросил.

Ох, уж эти язвы, что кровоточат каждый месяц!

— Что это вы все против меня, думаете количеством взять качество?

Чем дольше ждёшь, тем меньше хочется дождаться.

…Гусары так быстро ворвались в деревню, …что Я… до сих пор думаю, что отдалась… облаку пыли…

— Будешь страдать так, что потом за всю жизнь не компенсируешь радостью.

— Хочется по торговаться (на рынке), а они мне дают даром!

— Ладно, прощаю. Можешь ещё подрыгать ножками на этой Земле.

— Раз не можешь глубоко «нырять», хотя бы о-куни-сь, что-ли.